Баллада об ушедших на задание. Дот - Страница 38

Со времени первого выстрела прошло уже четверть часа. Нельзя сказать, чтобы среди этих пятнадцати минут была такая, когда немцы были бы напуганы или у них началась паника. Нет. Все-таки их была целая дивизия, и они находились в глубоком тылу своих войск. Но они были обескуражены, оказавшись в капкане, и только поэтому замешкались поначалу. Они с полным основанием могли подозревать, что дот - это лишь часть засады. И приняли меры предосторожности, выждали какое-то время. А когда убедились, что неожиданностей больше не предвидится, бросились в атаку.

Из боевых порядков головного батальона выдвинулись три средних танка, набрали скорость, и не успели красноармейцы перезарядить пушку, как они уже были в мертвой зоне.

Тут Тимофей вспомнил о шести дозорных танках. В их распоряжении было целых пятнадцать минут, чтобы разобраться в происходящем, принять решение и ударить. И воображение Тимофея услужливо нарисовало ему страшную картину: вот один из этих танков подполз к доту с тыла и наводит свою пушку прямо на люк., Этот люк - надежная штука: и пуль, и осколочных гранат можно за ним не бояться. Но первый же снаряд вобьет его внутрь.

Тимофей еще не решил, что противопоставить новой угрозе, когда вдруг наступила тишина Снаряды перестали рваться почти одновременно; сначала был слышен только стук осыпающихся камней, он быстро иссяк, и тогда остался лишь далекий рык танковых моторов.

Боятся подбить своих, - это ясно.

Тимофей выбрался через люк наружу. Он уже не чувствовал тротиловой вони, и даже в горле как будто не скребло - еще в доте пообвыкся. Зажмурившись, чтобы не запорошило глаза, он пробежал по битому камню всего несколько метров и увидел дозорные танки. Четыре машины стояли прямо на шоссе, развернувшись в сторону холма. Два средних танка, форсируя двигатели, ежеминутно меняя угол атаки, то и дело сползая на несколько метров, упорно лезли вверх. Этим будет нелегко, понял Тимофей, крут склон

И пошел вокруг бронированного купола взглянуть на танки, атакующие в лоб.

Странно, подумал он, увидев, что и эти машины ползут с огромным трудом, здесь холм вроде бы пологий… чего ж они телятся?…

Тимофей нагнулся к амбразуре:

- Чапа, ты видишь их?

- Не-а. Може, когда ще трошечки выдряпаются до нас…

- У тебя под рукой не осталось бронебойных?

- Один есть, - сказал Страшных.

- Заряжай. - Придерживаясь за теплый ствол пушки, Тимофей влез через амбразуру в дот, покрутил ручку телефона. - Медведев! Знаешь, где лежат противотанковые гранаты? Набери в какую-нибудь торбу штук десять, не меньше, понял? - и мотай к нам наверх. Только поживей!

14

Медведев решил, что это конец. Надо было бежать, удирать отсюда, уносить поскорее ноги - прочь! прочь! - пока возможно, пока есть еще ничтожный шанс выпутаться. Запасной лаз рядом…

«Сволочь», - сказал себе Медведев, выхватил с полки тяжеленный ящик и громыхнул его на пол посреди прохода. Кончиками пальцев - дальше не прошли - выдрал верхние дощечки, только гвозди визгнули Загреб в одну руку три гранаты, в другую столько же. Бросил назад. Если даже в карманы положить по гранате - и то десяти не унесешь. Прав сержант - нужна торба.

Он заметался по кладовке. Ничего подходящего!

Но взвинченность, а тем более истерия не были характерны для флегматичного Медведева. И едва первый всплеск улегся, он с обычной своей рассудительностью задался вопросом: «А гранаты зачем? Холм эскарпирован весь. Никакой танк не взберется… Да ведь сержант не знает об этом!…»

Медведев перевел дух и обессиленно опустился на ящик с гранатами.

Его минутную слабость понять нетрудно. Пока товарищи вели бой, он томился одиночеством и вынужденным бездельем; время растягивалось для него мучительно, а фантазия предлагала картины одну страшнее другой. По типам снарядов, которые требовал сержант, он догадывался о плане боя, но пушка била так редко, а стены вокруг содрогались от близких разрывов так явственно!… Его колотил озноб, он обливался потом - и все от неизвестности. А теперь это кончилось.

Он спокойно прошел в жилой отсек, взял суконное одеяло, под которым спал полчаса назад, возвратился, не считая сыпанул гранаты прямо из ящика и связал диагональные концы одеяла; узел вышел на славу. Запалы он набрал в карманы тоже не считая: в один горсть, в другой горсть - хватит! И полез вверх.

- Ну и телишься же ты! - Тимофей не пытался скрыть, что нервничает.

- А куда спешить? - разыграл простодушие Медведев.

- Ты что, деревня, глухой? Танки же! - заорал ему в лицо Страшных.

- Не ори. А танки с чем приползли, с тем и уползут. - Медведев спокойно развязал узлы, выгреб из карманов запалы и лишь затем поднял улыбающееся лицо на сержанта. - Склоны эскарпированы. Не взобраться им. Не должны.

Спасительная новость была слишком внезапна; надо было не только осмыслить ее, но и привыкнуть к ней.

- А не подумаешь, - наконец сказал Тимофей. - Сам поднимался… и не заметил.

- Так ведь готовились, - сказал Медведев.

- Ладно… Только береженого бог бережет. Ты, Саня, подстрахуешь тыл. Вы, - повернулся к Герке и Ромке, - фронтальных постережете. Да автоматы не забудьте прихватить! Не ровен час, какая-нибудь шкура под шумок нашу бдительность решит проверить…

Снаружи было светло и чисто.

Медведев этого не ждал и присел на корточки: ему почудилось, что сейчас он виден отовсюду, что тысячи взглядов скрестились на нем. Где же дым, гарь, пыль? Где следы ада, который он слышал из подземелья?… Здесь даже воронок не было. Впрочем, одна есть, да и то не воронка, а скорее углубленьице: скала была под самым дерном, взрыв сорвал его, как одеяло, вот, почитай, и вся его работа.